Андрей Пышный: наша команда построила, по сути, банк в банке
Нам удалось побеседовать с банкиром года по версии авторитетной премии FinAwards2018 – Андреем Пышным, председателем правления Ощадбанка.
Читайте в первой части интервью о финрезультатах, проблемных кредитах и будущей докапитализации Ощадбанка.
О финрезультатах и будущей докапитализации
В 1 квартале 2018 года прибыль Ощадбанка уменьшилась почти в 4 раза – до 41,6 млн грн против 158 млн грн за аналогичный период 2017 года. И это при том, что в 2018 году банк расформировал резервы почти на 1 млрд грн, а в 1 квартале прошлого года, наоборот, формировал резервы. Почему уменьшилась прибыль?
- Анализируя результаты банка, необходимо учитывать специфику, которая возникла в связи с наличием в нашем балансе финансовых инструментов со встроенным деривативом. После одномоментной потери активов в Крыму, Ощад испытал серьезный шок. Мы потеряли только корпоративный кредитный портфель на сумму порядка $700 миллионов, а были еще валютные кредиты физлиц.
Возникла короткая валютная позиция, которую нужно было закрывать. Для этого были использованы ОВГЗ, номинированные в гривне, но индексированные на курс. Именно эти ОВГЗ были использованы государством для докапитализации банка. Их переоценка и повлияла соответствующим образом на финансовые показатели в первом квартале этого года.
При переоценке этих бумаг учитывается целый ряд факторов, которые от нас не зависят, – котировки ОВГЗ, котировки американских бондов, макроэкономические показатели, курс. Все это может работать как в плюс, так и в минус.
И в начале этого года совокупность обстоятельств, на которые мы никак не могли повлиять, привела к тому, что переоценка дала отрицательный результат. Если бы не это, результаты банка и за 1 квартал, и за 1 полугодие были бы значительно лучше.
То есть де-факто Ощад зарабатывать стал больше?
- Конечно. Оценивая банк, нужно смотреть, в том числе, на показатели чистого процентного дохода и чистого комиссионного дохода. А они в 1 квартале улучшились.
Чистый комиссионный доход Ощадбанка вырос на 12%, чистый процентный доход – почти на 6%.
На начало 2015 года банк по приросту комиссионного дохода занимал 11 позицию, имея при этом самую крупную филиальную сеть. В 2014 году количество филиалов Ощада превышало 4500, и это с учетом тех потерь, которые мы понесли в Крыму и на Донбассе.
Сегодня Ощадный банк по размеру комиссионного дохода поднялся на вторую позицию. Мы уже стали зарабатывать больше, и должны еще улучшить этот показатель.
За последние 4 года в банке были открыты совершенно новые для нас продуктовые направления – малый и средний бизнес, микрокредиты, розничный банкинг, ипотека, автокредитование.
В классическом понимании банкинга нас никогда не было в этих нишах, а сегодня по ипотеке наша доля на рынке выдаваемых кредитов составляет 31%, по автокредитам – 14%. Все это генерирует повышенный процентный и комиссионный доходы.
Отчетность за полугодие Ощад подаст в соответствии с МФСО-9. Как может измениться финансовый результат банка за 1 квартал в связи с этим? И какие цифры Вы ожидаете увидеть по полугодию?
- Переход на 9-ый стандарт – это, в первую очередь, влияние на капитал. По сути, это фундаментальное изменение методологии.
Одним предложением можно описать так. Если в 39-ом стандарте банки оценивали события, которые уже произошли, то в 9-ом – должны оценивать резервы исходя из прогнозов.
Эти прогнозы включают в себя, в том числе, и макроэкономику, и оценку бизнес-модели, и многие другие факторы. Преждевременно говорить о результатах за полугодие.
Я бы не хотел озвучивать цифры до того, как они будут подтверждены нашими международными аудиторами. Но, я думаю, что мы надлежащим образом выполним это очень непростое для всех банков упражнение – переход на МФСО-9.
Вы рассчитываете, что банк останется прибыльным?
- Мы делаем для этого все возможное. Восстановление и дальнейшее сохранение прибыльной деятельности – это задача №1. Но есть целый ряд факторов, которые так или иначе будут влиять на процесс ее выполнения. Главный из них – кредитный портфель, сформированный до 2014 года. Большая часть его имеет крайне низкое качество и перспективы по восстановлению. Именно это оказывает основное давление на наши финансовые результаты и формирует наш запрос на докапитализацию.
В отчете о финансовой стабильности, опубликованном НБУ, говорится, что негативное влияние на показатели банков от перехода на МФСО-9 составило порядка 10 млрд грн. Причем почти 5 млрд из этой суммы пришлось на Укрэксимбанк. Мы знаем, что Укрэксим и Ощад – лидеры по объему проблемных кредитов. Значит ли это, что масштаб проблем в Ощаде будет сопоставимым?
- По-моему мнению, лидер по объему проблемных кредитов другой банк – год тому назад национализированный Приват. Вместе с тем мы понимаем масштаб проблемы. Но конкретные цифры влияния перехода на МФСО-9 стоит обсуждать лишь после того, как мы получим результаты первого полугодия.
Состояние нашего кредитного портфеля – это вопрос, который анализировался многократно. Последние 2 года мы находимся в постоянном диалоге с НБУ и с Минфином.
Кредитные риски, которые несет наш портфель, должны быть покрыты на достаточном уровне, чтобы банк мог выдерживать требования по адекватности капитала и, что очень важно, развиваться дальше.
Подушку комфорта мы определили для себя на уровне 14%-15% адекватности капитала. Это соответствует третьему Базелю. И этот уровень мы планируем сохранить до 2022 года, что даст нам возможность развиваться.
За последние четыре года Ощад прошел масштабную, очень сложную и результативную модернизацию. Закончена ли она? – нет. Требует она дополнительных инвестиций? – да. Те бизнес-направления, которые развивались в банке на протяжении четырех лет и сейчас выходят на промышленные мощности, необходимо поддержать капиталом.
Чтобы банк стал качественной инвестицией для государства. Это принципиально меняет саму концепцию нашей коммуникации с собственником. Если раньше мы говорили о докапитализации исключительно в контексте покрытия шоков, стрессов из-за аннексии Крыма, оккупации Донбасса, кризиса, девальвации и т.д., то сейчас мы готовы говорить с правительством на языке инвестиций.
Что это означает?
- Мы говорим, что любые вливания в банк, направленные на поддержание баланса и развитие, которое заложено в стратегии развития Ощада до 2022 года, будут нести встречные обязательства со стороны банка в виде рентабельности на вложенный капитал. Вы в нас инвестируете, вы верите в наше развитие? Мы готовы выплачивать рыночную ставку доходности на капитал. Это правильно, это честно.
Какую ставку Вы называете рыночной?
- Порядка 15% доходности на вложенный капитал.
А о каком объеме инвестиций идет речь?
- Вели разговор о сумме порядка 11 млрд грн. Но дискуссия еще не закончена.
Мы просчитали экономический эффект для государства от этих инвестиций. По нашему мнению, в пятилетнем горизонте он составит порядка 40-42 миллиарда гривен. Это с учетом выполнения задач по приватизации и привлечению в капитал банка Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР).
Сколько банку понадобится живых денег, а сколько можно будет добирать потом через продажу ОВГЗ, переданных под докапитализацию?
- За последние 4 года наша команда построила, по сути, банк в банке. Мы открыли 600 отделений нового формата, внедрили новые технологии. При этом ни копейки из того капитала, который мы получили в виде ОВГЗ, не было монетизировано.
Все было сделано за счет дохода, который генерировал банк. Но дальнейшая модернизация, тем более, что мы должны выполнить очень амбициозные планы, прописанные в стратегии развития, может потребовать инвестиций.
Планы по монетизации будут зависеть от суммы, сроков, доходности капитала, который мы получим.
Из 11 миллиардов, которые просит Ощад, сколько пойдет на закрытие старых проблем, доформирование резервов, и сколько на развитие?
- Мы понимаем бюджет развития. Но как распределится капитал, будет зависеть от того, какую сумму нам дадут. Дальше мы будем смотреть, какие потребности нам надо закрывать в первую очередь.
Стратегия предусматривает необходимость доформирования Ощадбанком резервов на сумму 17,5 млрд грн до 2022 года. Откуда такая сумма?
- 17,5 миллиардов – это наш прогноз влияния на банк совокупности факторов, включая переход на МСФО-9, проведение запланированных финреструктуризаций, воздействие на капитал банка той короткой валютной позиции, которая у нас сейчас сформирована, и переоценки «вшитого» в ОВГЗ дериватива.
Учтена необходимость дальнейшей модернизации сети, инвестирования в системы автоматизации и информационной безопасности банка и т.д.
О проблемных кредитах
Стратегия развития госбанков предполагает создание некоего комитета, который будет решать – что делать с их плохими кредитами. Но нынешняя и.о. министра финансов Оксана Маркарова ранее была сторонником идеи о создании некоего bad bank для государственных банков, куда они могли бы сливать свои безнадежные кредиты. Могут ли сейчас реанимировать эту идею?
- Не думаю, что у нас есть реальный шанс получить такую структуру. Правительство определилось с тем, как оно намерено решать вопросы с проблемным портфелем госбанков.
Это будет происходить через комитет. Но как он будет выглядеть, какие полномочия иметь, как это будет согласовываться с принципами корпоративного управления госбанков – не понятно.
Мы ожидаем вскоре получить первые драфты этих документов на рассмотрение и готовы к предметной работе с Министерством финансов. Готовы работать в любом правовом поле, потому что вопрос портфеля плохих активов, сформированного до 2014 года, – это колоссальная проблема.
Как вы решаете ее сейчас?
- Есть специфика госбанков. Для нас закрыт ряд опций, которыми активно пользуются коммерческие банки.
Речь о дисконтировании, продаже активов ниже балансовой стоимости, голландских аукционах и т.д.
Сейчас по этому вопросу мы общаемся и с правительством, и с Минфином, и с НБУ.
Для эффективной работы с проблемным портфелем нам нужен весь спектр возможностей и опций. Но пока нам доступна только финреструктуризация согласно Закону «О финансовой реструктуризации».
Насколько активно вы используете этот инструмент?
- Мы единственный банк в стране, который много и абсолютно сознательно им пользуется. По состоянию на сейчас Ощад реализовал уже 5 финансовых реструктуризаций.
В их процессе банк приобрел в собственность имущество более чем на 2 млрд грн. И сейчас у нас на рассмотрении находятся заявки на проведение финансовой реструктуризации, согласно закону, на сумму свыше 14 миллиардов.
Это будут непростые, жесткие кейсы. Потому что наши заемщики – это достаточно известные, влиятельные бизнес-группы. Мы не ждем простого диалога. Но окно возможностей для применения закона о финреструктуризации достаточно узкое, оно закроется в октябре 2019 года. Поэтому мы активно этим занимаемся.
После того, как мы проведем финреструктуризацию, качество баланса станет совсем другим. Это будет новый по своей сути банк. Его перспектива будет ясна и четко читаема всеми – и нашим нынешним акционером – Минфином, и нашим потенциальным акционером – ЕБРР, и нашими кредиторами, и инвесторами.
А как продвигаются судебные тяжбы с должниками?
- Мы уже получили 4000 судебных решений в пользу банка. Это чуть больше трех судебных решений в день. Общая сумма удовлетворенных имущественных претензий Ощада превышает 40 миллиардов гривен, из которых 11 миллиардов – это претензии к конечным бенефициарам – физическим лицам.
Я бы сказал, что это промышленные масштабы судебных процессов. Дальше будет непростое упражнение, связанное с исполнением этих судебных решений, с поиском активов. Это отвлекает невероятное количество времени и ресурсов. Каждый кейс – это война, в которой банк ставит цель одержать победу.
Есть некоторые споры, где мы, выиграв дело и даже получив права собственности на предмет залога, не можем получить над ним фактический контроль.
Один из примеров – спор с «Капитал Инвест ЛТД». По этому делу Ощадбанк доказал свою правоту в Верховном суде, доказав действительность ипотеки. Но до сих пор нам ставят палки в колеса с помощью каких-то судебных решений районных судов, которых мы не видим в реестрах, с помощью каких-то регистраций, которые проводятся в сельских советах регистраторами, созданными для одного конкретного действия.
Вы выиграли суды на 40 миллиардов, а сколько реально удалось вернуть?
- Сумма приближается к 4 миллиардам. Это то, что уже получено банком на баланс в виде активов – денежных средств и имущества.
О судах и бонусах
В 2016 году Ощадбанк обратился в международный арбитраж с иском к РФ на $1 млрд в связи с утратой активов в Крыму. Как продвигается это дело?
- Все слушания уже прошли. Год назад в Париже международный коммерческий трибунал заслушал наши аргументы и сейчас мы ждем решение.
Если оно будет в нашу пользу, это откроет колоссальные возможности для многих предприятий, которые смогут воспользоваться нашим опытом, сформулировать свои имущественные претензии и получить компенсацию за убытки, нанесенные в связи с грабежом и аннексией Крыма.
Предусмотрен ли бонус менеджменту Ощадбанка, если удастся выиграть процесс?
- К сожалению, нет.
Недавно много шума наделало решение о выплате $46 млн сотрудникам «Нафтогаза» в связи с победой в судебном споре с Газпромом. Как Вы полагаете, должны быть такие бонусы?
- Я думаю, что нужно отдать должное команде НАК «Нафтогаз», которой удалось сформулировать, обосновать и потом защитить позицию в суде.
Как человек, который в рамках нашего иска прошел этот путь, могу оценить и объем, и сложность, и ответственность проделанной работы. Значимость этого дела тяжело переоценить.
Бонусы – это общепринятая практика. Что касается размера бонуса – это зона ответственности наблюдательного совета.
Полагаю, решение о выплате премии принималось набсоветом по совокупности всех факторов. Оценивалось и личное участие, и источники выплаты, сложность дела. Но мы же сейчас, скорее, обсуждаем сумму премии, а не сам принцип бонусов?
Да, это так.
- Я не готов обсуждать сумму. Этот вопрос надо задавать набсовету Нафтогаза. Да, эта сумма неожиданная, учитывая наши украинские реалии. Но и решение беспрецедентное. Я не помню, чтобы украинская компания, частная или государственная, раньше выигрывала иски на сумму $4,5 млрд.
Беседовала Татьяна Очимовская
Продолжение следует…
Интересное за неделю