Казанец рассказал, как снимался в фильме Кристофера Нолана
Казанец, который последние 4 года живет в Эстонии, рассказал, как снимался в массовке фильма голливудского режиссера Кристофер Нолан, он выложил свой рассказ на портале DTF.ru.
ProKazan.ru приводит его полностью.
__________________________
Я живу в Эстонии уже четвёртый год (родился и вырос в Казани), но до сих пор не так много внимания уделяю местным СМИ. Поэтому новость о том, что для голливудского блокбастера требуется массовка, я прочитал на DTF.
Я никогда особо не грезил кино, но посмотреть на работу съёмочной группы изнутри всегда было интересно, тем более, что снимать кино приедет сам Кристофер Нолан. Короче, я решил записаться в массовку. В этой заметке я напишу о своём опыте участия в съёмочном процессе, что я видел и что я об этом думаю. Дабы сохранить какую-то тайну, я специально избегаю имён актеров, деталей сюжета и сцен, в которых мы принимали участие.
Поскольку запись проходила в мае, а съёмки были назначены на середину июня, мне оставалось только ждать дальнейших инструкций. Тем временем местные СМИ начали разворачивать настоящую кампанию против Кристофера Нолана. И чем ближе к делу, тем «злее» становились статьи.
Основными темами были неудобства горожан и, само собой, деньги. Тут и там возникали экспертные мнения, что Эстонии или не дадут вообще ничего, и она только понесёт убытки, или же денег дадут — но их обязательно кто-нибудь украдет, растащит или распилит.
С неудобствами были связаны более тривиальные вещи: Нолан планирует снимать одну из ключевых сцен фильма на улице Лаагне. Это важный транспортный сосуд, соединяющий центр Таллина с районом Ласнамяэ. Для тех, кто из Казани — представьте себе Горьковское шоссе, связывающее Залесный и Юдино с Казанью. Перекройте такую — и крупомасштабных заторов не избежать.
Очевидно, что журналисты вцепились в столь благодатную тему и стали регулярно описывать все те кошмары, которые устроит в городе Кристофер Нолан со своим кино. «Таллин задохнётся в пробках», «Врачи не смогут вовремя приезжать на вызовы», «Водители автобусов предрекают коллапс» и так далее.
Стоит ещё учесть, что Ласнамяэ — это русский район (внешне очень похоже на Азино в Казани), а тема русскоязычного населения в стране довольно острая. Любой неудобный шаг в их сторону может быть воспринят чуть ли не как притеснения по национальному признаку. Теперь представьте, какая бойня происходит в комментариях под каждой из подобных статей...
Люди заочно ненавидят «этих чёртовых америкосов», призывают бойкотировать съёмки и едва ли не обвиняют режиссёра в том, что он намеренно блокирует русский, а не эстонский район. Информационные агентства же только рады подкидывать в топку дров, рассказывая о том, как мэр города героически сопротивляется потугам съёмочной команды утопить Таллин в пробках, как нанятая служба безопасности будет сажать в тюрьму всех, кто помешает съёмкам и так далее и тому подобное. Одним словом, подогрели аудиторию к приёму гостей очень хорошо.
Но вот я получил, наконец, ответ — мне выслали правила участия в съёмках, инструкции и регистрационные формы. В письмах обещали длинные, но увлекательные съёмочные дни (около 15 часов), питание и полное погружение в мир кино. В ответ просили исправно приходить в 6:30, соблюдать определённую форму одежды, запастись терпением и относиться ко всему с пониманием.
Строго запретили пользоваться любой фото и видеотехникой и телефонами, посоветовали взять с собой книжку. Я решил, что настало время добавить к нескольким прохождениям оригинального MGS ещё одно — в книжном формате.
Ожидая первого дня, я всё никак не мог понять — как будут связаны улица Лаагне и пара тысяч человек массовки, в которую я записался. Как оказалось — никак. Лаагне будут снимать в середине июля, а мы потребовались для съёмок в совершенно другом месте — Линнахаль (Linnahall).
Это большой концертный комплекс на берегу моря, который закрыли лет 20 назад и теперь он находится в довольно плачевном состоянии. Для казанцев — представьте НКЦ, тоже огромная крепость на берегу Казанки, в которой никто никогда не был. Только НКЦ вроде как работает и вообще выглядит неплохо.
Рядом с местом съёмок возвели настоящий городок — с рядами технических палаток, ангарами для массовки и целым батальоном обслуживающего персонала, помощников, ассистентов и прочих работников.
Приближаясь к лагерю в назначенное время и увидев стекающиеся туда сотни и сотни людей, я осознал истинное значение слова «массовка». А ещё я понял, что вероятность разглядеть себя в новом блокбастере от Нолана обратно пропорциональна количеству таких же желающих, как я.
На входе в лагерь нас разделили по группам. Чтобы попасть на территорию, необходимо было встать в одну из очередей и пройти через один из «гейтов», где происходила регистрация и закрепление за группой (всего их было 8 – от A до H).
Попадание вас в ту или иную группу происходило исключительно по воле случая. Направил вас помощник вон в ту очередь, попадёте в группу С или D, которые (как выяснилось позже), чаще других мелькали перед камерой. А могли направить в другую очередь, и вот вы в группе H или G, которые оставались по краям тысячной толпы и едва ли попадали в кадр.
Меня направили в D, но тут поджидал неприятный сюрприз — меня не смогли найти в списке участников. Ни по ID-карте, ни по номерам. Я уже было решил, что на этом моя карьера киноактёра и закончилась, но нет — меня лишь отправили в эдакий отстойник у стены, где собирали таких же счастливчиков. За полтора часа ожидания нас там набралось аж 20 человек. За это время всех остальных уже записали, развели по ангарам, накормили завтраком и повели на съёмочную площадку.
Наконец, вспомнили и о нас — мы заново прошли регистрацию и ввели все свои данные с нуля. После чего нас прикрепили в самый хвост группы H и отправили сразу на площадку. Зайдя на нее, сначала я восхитился — это был огромный и красивый зал, который вмещает более 4 тысяч человек (и который почти полностью забили нами).
Но затем я сразу приуныл — потому что нас посадили у стеночки вооон там, в углу, сверху. Сели. Попытался разглядеть, что происходит внизу. Где-то там, за многие километры от нас, суетятся человечки — раскладывают рельсы, выставляют оборудование, выносят IMAX-камеры. Увидел, наконец, и самого Кристофера Нолана — он был в неизменном пиджаке, с узнаваемой причёской. Ходит взад-вперёд, чем-то руководит.
«Здорово, Крис, — кричу ему, — круто „Интерстеллар“ снял, чувак!»
«Блин, Витёк, не мешай, япона-мать», — ответил он.
Каждой из групп массовки управляло несколько тим-лидеров. Тим-лидерами же распоряжались менеджеры постарше, которые получали команды непосредственно от съемочной группы — куда как отправлять и рассаживать людей.
Вскоре после того, как все расселись, одна из таких команд и поступила нашему менеджеру, после чего она спросила, кто из нас говорит по-английски. Я и ещё десяток человек подняли руки, и нас пересадили в самый центр зала, в ту самую группу D, где я, вроде, как и должен был быть. Повезло. Почему отдельно спрашивали про английский — не понятно, ведь всю информацию и так переводили на эстонский язык. Ну да и чёрт с ним.
Все готово к съёмке, оператор встал за тележкой с камерой, Нолан задумчиво осмотрел сцену. Stand by… Rolling… Action! В абсолютной тишине зашелестела пленка, все завороженно смотрели на происходящее. Пролёт камеры, команда Cut! Reset. Камеру возвращают на место и снимают ещё дубль. И ещё. И ещё десяток. Потом камеру переставляют в другое место, снимают ещё дюжину. Добавляют в сцену пару новых деталей, снимают ещё.
И если сам дубль длится секунд 10, то подготовка между ними занимала минут по 5-10 (а в сложных сценах от получаса и больше). Я понял, что впереди нас ожидает очень длинный день. В перерывах между дублями каждый развлекал себя как мог. Многие, как и я, читали, кто-то решал кроссворды, некоторые даже вязали. Чем только не займёшь себя в отсутствие телефона.
В 2 часа дня объявили перерыв на обед. Организация снова была на высоте — всех по группам по очереди вывели с площадки обратно в лагерь, где на длинных столах нужно было взять себе бумажный пакет с обедом и пройти в свой ангар. Никаких очередей, толкучки, драк или ссор. Движение плотное, но спокойное.
В пакете я обнаружил бутылку воды, бутылку йогурта, коробочку с основным блюдом (в разные дни это был или рис с мясом, или паста с мясом и овощами и т.д.), пирожное и вилку-ложку. Ещё там был маленький чёрный пакетик — в нём лежало яблоко и энергетический батончик. Этот пакетик можно было взять с собой обратно на площадку, если вдруг захочется перекусить во второй половине дня. Довольно милый шаг со стороны организаторов.
Ещё один насущный вопрос — туалеты. Их тоже было много, целые батареи и в лагере, и на площадке. В часы пик (до или после обеда) в них выстраивалась длинная очередь, но в целом проблем не было. Если вдруг приспичило посреди съёмочного процесса, то нужно было дотерпеть до более-менее крупной паузы меж дублями, тогда желающих сбивали в команды и тихонько выводили освежиться.
По возвращении с обеда всем раздали затычки для ушей — собирались снимать сцены со стрельбой. Когда я учился в школе, нас вывозили на полигон — пострелять из Калашникова. До сих пор помню, как от восторга и выстрелов закладывало уши. Здесь же то ли акустика сыграла, то ли холостые выстрелы звучали не так задорно, но затычки я решил не использовать, а оставить на память.
Последующие после обеда 6 часов снимали практически один и тот же эпизод со стрельбой — наслушался её на год вперед. Нетрудно догадаться, что если первые дубли все встречали аплодисментами, то под конец дня всем всё страшно наскучило. У меня ко всему прочему ещё и страшно разболелась голова, потому что я решил избежать частых походов туалет и почти ничего не пил в течение дня. Не делайте так.
Начавшись в 6:30, закончился наш первый съёмочный день после 9 вечера. Всех убедительно попросили не оставаться голодными и пройти через лагерь — там для всех приготовили рулеты с мясом и овощами. А дома времени не оставалось практически ни на что — душ и спать, ведь завтра вставать рано, чтобы успеть к 6:30 на площадку.
А новостные агентства продолжали бомбить по всем фронтам. По сообщениям анонимных источников, со съёмочной площадки, «людей выпускали в туалет один раз в 15 часов», «на площадке отвратительное питание», «свинское отношение к людям», «горячая гильза отлетела девушке прямо в лицо» и тому подобная откровенная ложь настраивала читателей лишь на одно — ещё больше возненавидеть выскочку Нолана и его команду.
Зачем, почему? А то, что питание было хорошим, да к тому же бесплатным и трёхразовым (!) — это уже никому не интересно. Гильза в лицо попала, но кроме испуга ничего не причинила, потому что члены съёмочный команды перед этим по пятьсот раз всех и каждого предупредили, что сейчас будет стрельба, не смотрите на оружие, возможно попадание гильзы, оно не опасно, потому что гильзы лёгкие и вообще в зале бригада врачей дежурит.
И снова деньги. Как вам такой заголовок — «Голливуд требует у Эстонии 5 миллионов евро компенсации за съёмки». В комментариях все уже готовы идти с вилами против голливудских интервентов. Звучат призывы взять эти деньги у всех предателей, занятых в массовке, отобрать эти деньги лично у главы минкульта.
Ну и по традиции – «Лучше бы вы эти деньги отдали больницам/детским домам/пенсионерам», нужное подчеркнуть. Снова никто не разобрался в ситуации. Если проще, то по закону, 30% от суммы, которую кинокомпания собирается потратить на съёмки на территории страны, компенсируется государством. Но есть условие – эти 30% должен быть потрачены на оплату услуг местных подрядчиков, кейтеринга, массовки и т.д. То есть, эти деньги не уйдут на сторону, а сволочь Нолан не положит их себе в карман. Но опять же, пойди и объясни это людям на комментаторских баррикадах.
Самое интересное, что произошло во второй день — участие в съёмках одного из ведущих актеров фильма. Правда, вы все видели каст, широкоизвестных актёров (вроде Паттинсона и Кейна) там вроде бы и нет. Поэтому и этого актера никто овациями не встретил. Скорее всего, просто не узнали. Я сам весь день путал его самого с его дублером.
А ещё нам открылась обратная сторона эффектных трюков. Даже такой простой, с точки зрения зрителя, трюк, как прыжок из окна снимается долго и скучно. Сначала сняли разбивающееся окно. Всех людей в пределах 15 метров от окна из зала вывели, под ним расстелили пластик (окно на высоте второго этажа). Подорвали окно, собрали осколки, снова расстели пластик, вставили новое окно, снова подорвали…
После этого надо бы людей вернуть на свои места, но самые наглые бросаются в поисках лучшего места под солнцем. Увидав, что к сектору под разбитым окном подтаскивают камеры, они вскакивают со своих мест и пытаются пристроиться поближе, надеясь на то, что в суматохе никто не разберётся. За 4 дня на площадке я не раз видел, как самые ушлые прыгали с места на место, лишь бы снова оказаться перед камерой.
Так вот, рассадили людей, перед ними поставили платформу с матами — сняли дублей, как герой прыгает из окна на платформу. Потом её разобрали, сняли дубли, как каскадер спускается из окна на канате. Смена кадра, теперь уже актёр «приземляется» в зал, среди людей и пробирается меж рядов. На коротенькие трюки — несколько часов съёмки. Вспомните об этом, когда будете смотреть фильм!
Удивило равнодушие актёра к массовке. Пролезая меж тесно сидящими людьми, он наверняка хоть раз, да кому-нибудь на что-нибудь наступил. Всякий раз к ним подходили члены съёмочной команды, спросить, все ли в порядке, как прошел дубль. Актёр не подошел ни разу.
Ещё был случай, когда он не смог метнуть сумку правильно и запулил ею кому-то в голову. Снова — подбежали ассистенты, помощник режиссера, справились о здоровье. Актер махнул рукой и ушёл.
Кстати, про помощников. Я предполагал, что Нолан, как режиссёр, будет сам руководить съёмками — кричать громогласно, водить всех туда сюда. Но нет, он всегда был словно в стороне. Никогда не общался с нами напрямую, не использовал микрофон или мегафон.
Всем процессом руководили два его помощника. Кто-то мог бы предположить, что эти двое — и есть Нолан. Они командовали съёмочной группой, руководили нами, координировали спецэффекты и давали отмашку на съёмки. Сам же Кристофер просто ходил рядом, что-то подсказывал, советовал и думал. Гений, что тут ещё можно сказать.
Если не считать съёмки этого трюка, второй день выдался довольно скучным. Закончили снова в 9 вечера, а я почти дочитал книжку.
Честно, в этот день я просыпался с несколько меньшим энтузиазмом. Правда, в этот же день должны были снять несколько интересных сцен со стрельбой — круто ведь? Как оказалось, не очень. По неизвестным мне причинам, сцены с перестрелками снимали… без самой стрельбы. То есть, герои водили автоматами из стороны в сторону, делали страшные лица и кричали «пау пау пау, бам бам, бум, бдыщь, бум бум бум».
Сначала, это было даже забавно. Но вскоре актеры перестали произносить даже эти самые «пау пау». Оставшуюся половину все сцены снимали в тишине. Массовка сидит, персонажи дергают туда сюда винтовками, перебежки, редкие спецэффекты (хлопушки) и тишина….
Раньше я читал интервью с актёрами, где они говорили о том, как бы им хотелось взглянуть на свой фильм, потому что они понятия не имеют, в чём снялись. Я думал: ну как же так, ты ведь ведущий актёр, должен понимать, в чём был занят! Теперь же мне самому было бы очень интересно взглянуть на наши эпизоды после хорошего монтажа, с наложенной музыкой и звуком.
Под конец третьего дня была записана единственная сцена с репликой. Герой подбежал к нужной точке, произнес 4 слова и побежал дальше. Единственная реплика на 3 дня съёмок.
Вообще, за один 12-15 часовой съёмочный день было отснято множество дублей. С разных ракурсов, углов и точек зрения. Но в фильм из всего это материала войдет от силы секунд 30. Наверняка его смонтируют интересно, но вряд ли это будет больше минуты.
Не больше минуты фильма, которые рядовой зритель в кинотеатре даже не заметит — ведь его внимания будет сосредоточено на главных героях в кадре, на их действиях. А на фоне этих действий незаметно останемся мы – 4 тысячи человек массовки, которые приходили рано утром на площадку, смирно сидели по 15 часов, отпрашивались в туалет и старались не помереть со скуки под конец дня.
Работать в массовке оказалось не самым простым занятием. Но как известно, искусство рождается в муках. Теперь и в наших тоже.
P.S. Придя домой после третьего дня, я обнаружил на электронной почте письмо от организаторов. Они не успели доснять некоторые сцены и приглашали определённое количество человек (не всех) ещё на денек для досъёмок. Обещали длинный, но увлекательный день (около 15 часов). Я, конечно же, согласился. Когда ведь ещё удастся сняться у Нолана.
Интересное за неделю